|
О ПЕРСОНАЖЕ
статус крови: | школа: |
Отец: Орас Буассье (22 сен. 1875 – 4 июн. 1928), магглорожденный, начальник управления по связям с гоблинами французского мин. магии
Мать: Батия Буассье (в дев. Ройфе, 19 апр. 1876), магглорожденная, целитель, в отставку не вышла и по сей день
Брат: Лоран Буассье, магглорожденный, сотрудник ДМП, Франция
Двоюродная сестра: Одетт Буассье, маггла, жена Рене Массигли – комиссара по международным делам ФНК
Прочие маггловские еврейские и французские родственники в неисчислимом количестве.
Из служебной характеристики: неагрессивен, склонен к компромиссу, терпелив, обладает высоким уровнем самодисциплины. Магические способности – высокие. Закончил курсы при аврорате в десятке лучших выпускников. Полностью лоялен министерству, карьерным ростом интересуется опосредованно. Крайне привержен идее эффективности и целесообразности в работе исполнительных структур. Общий стаж работы в аврорате – четырнадцать лет, из них в ударной группе ДМП – 2 года. В следственном отделе работает с 1936 года, в 1942 повышен до зам. начальника аврората в связи с отличными показателями, преданностью делу и высоким магическим потенциалом (как в боевой, так и в ментальной магии). Рекомендуется к временному переводу в Resistance для закрытия недостающих позиций в отделе расследований вплоть до разрешения обстановки на северном фронте.
Подпись, расшифровка
(документ составлен директором департамента магического правопорядка Франции, декабрь 1942 года)
Родиться в семье магглорожденных – большое счастье, если родители достаточно мудры, чтобы дети узнали оба мира. Детство Тедди Буассье (род. 06 марта 1907 г., Кан, Французская Республика; национальность – еврей, согласно маггловским документам) проходит на обе стороны: дома – магия, летающая посуда, говорящие головы в камине, сказки о драконах и светлых волшебниках; на улице – школа, попытки выпросить у солдата патрон, покормить до-о-обрую лошадку жандарма и католическая церковь по выходным. Тедди – выкрест, не знает своих еврейских родственников, зато часто общается с семьей отца, молчит о магии и слушает сложные разговоры взрослых о международной политике. Дядя хлопает его по плечу и обещает ему дипломатическую карьеру. Отец усмехается: «Посмотрим». Они, конечно, шутят. Когда Тедди исполнится одиннадцать, он пойдет в Шармбатон, магическую академию – но никогда не вычеркнет из своей памяти ни маггловский мир, ни маггловскую политику. Так уж получается, что всё самое интересное происходит со стороны отца. Семья дяди, например – дипломаты, отец работает с гоблинами (и славится своим удивительным умением находить с ними общий язык). Друзья отца иногда учат Тедди гобледуку.
Дипломатом, однако, он быть не хочет. Детство Теодора – время войны, и он навсегда впитывает в кровь отвращение к ней. Он хочет защищать. После окончания школы (о, поверьте, в получении образования нет ничего интересного), он идет учиться в академию при аврорате. Дома говорят о смерти и о душе. Они действительно все вместе ходят в церковь – особенно после того, как умер отец. «Магия – не повод считать себя прислужником дьявола», - считает Теодор и рассказывает священнику на исповеди всё, что может сказать, не нарушая статут о секретности. Немного лжи никогда не вредит, особенно если ложь направлена на благое дело. Впрочем, врать ему неприятно. Даже будучи дипломированным аврором, главой семьи, одним из лучших выпускников курса, безоговорочно принятый окружающими он чувствует что-то скользкое в том количество недомолвок и оговорок, которые окружают волшебное сообщество. «Волшебники могут помочь магглам», - думает он.
Три года спустя ему уже кажется, что волшебники могут магглов направлять. Разве это не чудесно было бы – прекратить все войны, спасти тяжелобольных, сотворить лучший мир, в котором каждый бы делал по способностям и получал по потребностям? Реальность отсыпает ему подарок за подарком: повышение, внимание, признание. Тедди всё дается легко и в этой обманчивой лёгкости он видит решение проблемы. Взмахнул палочкой – случилось чудо. Разве не так?
Иллюзии периодически развеиваются и в том, как оказалась растоптаны его мечты, Теодору даже повезло.
Он был успешен и его перевели в ударный отряд. Один неудачный рейд, империус – понимание, как хрупка на самом деле власть – и как отвратителен может быть контроль. Они обнаруживают его склонность к ментальной магии по тому, что он сопротивляется контролю над своей волей – и наказывают за это.
Больно. Вспышка. Подмога.
У человека, который пытал его, несовершеннолетняя дочь и нет близких родственников.
Он просит суд смягчить наказание. «Любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас».
Теперь ему противно направлять. Инцидент слабо сказывается на жизни Теодора. Делает мудрее – возможно. Спокойнее – на сто процентов. Он всё ещё хороший боевой маг, но больше не видит решения в насилии. Иногда оно необходимо, однако Теодор всё ещё ищет себя и то место, которое подойдет ему лучше всего. Ответ приходит не сразу: «Следственный отдел». Так начинается новая глава его жизни, в которой он разговаривает и упрашивает, занимается диагностикой, ездит по точкам и работает с людьми. Это оказывается сложнее, чем просто выключать несогласных – и в этом он находит странное успокоение. Он не гнушается применять меры, на грани законных, чтобы расследовать дело: подкуп преступников, незапрещенные чары (никаких пыток), искусная игра с регламентом. Его спрашивают: «Смог бы ты причинить боль человеку, если бы поступил приказ?» «Если бы не было другого выхода», - отвечает он. Коллега матери говорит ему однажды, что из него вышел бы хороший светлый маг, но Теодор не согласен променять место, где он приносит пользу, на тяжкий груз целителя. Он учится и учит. Спустя почти шесть лет ему доверяют следственный отдел, а через год – место заместителя.
Он не идет поперек приказов вне зависимости от своего мнения, уважает закон и порядок, верит в то, что компромисс поможет решить любую проблему – до определенного момента. Дома у него всё ещё гостят магглы, тем более теперь, когда по их миру прокатилась война. Родственники отца – в оппозиции оккупационному правительству. Родственники матери, как и он сам – низшая раса по новым стандартам.
Он сочувствует им. Они умоляют его и он выводит часть парижских евреев из лагерей. Конфундус, усыпляющее, стереть всем память, посадить на поезд. Задурить головы проверяющим. Это всё – несложно и ставит его под удар, но всё-таки законы совести иногда становятся превыше законов человеческих.
У магов тоже война. Идеи восставших знакомы Теодору. Не сам ли он был таким десять лет назад? Только закон может их рассудить, - считает он. Чем тяжелее становится во Франции, тем больше раздается голосов, призывающих отвечать террором на террор. Теодор не согласен. Аврорат действует неэффективно, это правда. Аврорат закостенел, правила и устав слишком их ограничивают, но Франция, задохнувшаяся в ненависти – едва ли не худшая альтернатива любому террору. Он верит, что можно это исправить – в международном ли отряде, или без него.
Не убивая в себе человека.
Маленькое интересное дополнение: палочка Теодора – ясень и волос единорога, из-за состава не способна нормально служить другому владельцу и сильно теряет в силе в случае, если будет надолго (дольше нескольких месяцев) отлучена от хозяина.
навыки:
- Имеет ряд полезных маггловских привычек (например, не полагаться на магию, спокойно жить без волшебной палочки и знать маггловские традиции и устои). Не испытывает проблем с тем, чтобы жить на два мира и активно интересуется новостями из обоих.
- Французский язык – родной. Также знакомы: гобледук (понимает, изъясняется с ощутимой запинкой), немецкий (средний уровень, для допросов хватает, начал изучать после активизации конфликта между сторонниками Гриндевальда и МКМ), английский (после вступления в Resistance, преимущественно в разговорах на бытовые темы / на работе).
- Высокий магический потенциал в боевой и ментальной магии. В целом – хороший такой, многопрофильный аврор, сведущий во всех обязательных дисциплинах. Из предпочтительных направлений: взрывные заклинания, маскировка, боевая трансфигурация без особых изысков. Ментальный маг высокого уровня, отлично разбирается в теме и даже подумывает писать исследовательские работы, если когда-нибудь выйдет в отставку. Способен сопротивляться империусу (при противоречии приказа морально-этическим нормам), в равной степени владеет окклюменцией и легиллименцией. Обладает абсолютно не развитыми способностями к светлой магии. Совершенствоваться в этом направлении не планирует.
- Зельевар средней руки, преимущественно работает с антидотами/диагностическими зельями.
- Нормально держится на метле. Курс по воздушному бою проходил.
- Умеет плавать.
ДОПОЛНИТЕЛЬНО
Связь с вами:
Вечера у Лоурен всегда радовали Арронакса своей неспешностью. Он любил, когда дело делалось с расстановкой, без той бесконечной суеты, которая стала свойственна магам в последние десятилетия.
Лоурен была магглорожденной. Фавианос кинул ленивый взгляд на обнаженную спину. Белая, чуть влажная кожа отзывалась в памяти приятными воспоминаниями: они всегда начинали не спеша. В первую очередь - ужин. Уже много лет Арронакс скучал по домашней стряпне, а вечера у Лоурен прекрасно восполняли эту потребность. Только после ужина начиналось... самое интересное. После она позволяла остаться на ночь: Фавианос это очень ценил, хотя Хогсмид всё-таки был странным выбором места жительства для нечистокровной. Он никогда не спрашивал о причинах; достаточно было и того, что можно было не спешить. Подобная определенность умиротворяла его, не говоря о темных, пышных волосах, стройных ногах, высокой груди, покладистом характере...
Он усмехнулся, почти неслышно желая спокойной ночи. Ещё одна причина, по которой она нравилась ему - эта девушка не думала о замужестве. Многих таких Фавианос знал, которые видели в нем способ пробиться на самую вершину пищевой цепочки. Брак с чистокровным для многих был золотой мечтой. Этой было плевать. «Славно, славно...» - ленивая дремота уже охватила его. Со слабым умилением он провел рукой по тонкой спине. «Славная девушка», - ещё раз проскользнула смутная, расплывчатая мысль, - «Надо подарить ей что-нибудь». Додумать он не успел. Сон уже утвердил над ним свою власть и сейчас окончательно принимал в свои объятия.
Он, как всегда, не заметил момент перехода. Да и многое ли это значило тут. Фабиано не знал, где. Он поднял руки, смотря сквозь полупрозрачные ладони. Под его ногами блестел туман, переливаясь мириадами крошечных звездочек. Фабиано попрыгал, проверяя его на прочность - туман упруго всколыхнулся под ним. Руки были тонкими, совсем детскими. Арронакс помнил. Фабиано, так звали его дома. Когда ему было семнадцать, всех почему-то мало интересовало его мнение, как его должны звать и как следует к нему обращаться. Ни «непослушный сын», хотя, помилуйте духи, когда он был непослушным, ни «эй, Фав», ни даже, на французский манер, «Фабиано». Он любил имя, данное ему матерью, её язык, её культуру. К сожалению, со всеми этими вещами: и с первым, и со вторым, и с третьим ему редко приходилось сталкиваться. Фабиано досадливо встряхнул рукой. Туман вскрикнул, разлетаясь в разные стороны. Только сейчас юноше стало понятно, что туман чего-то боится. Он оглянулся, цепкими карими глазами проверяя, что такого ужасного может скрываться вокруг. Нашлось только дерево. Иссохшееся, скрючившееся, оно подпирало своими кривыми ветвями потолок - и как он только не заметил его ранее? Потолок висел угрожающе низко, словно хотел раздавить всех обитателей этой комнаты. Фаб почему-то был уверен, что это была именно комната. Вдоль стен испуганно прыснули бородатые человечки. Каждый из них едва доставал ему по колено. «Магглы?» - лениво подумал Фабиано, поднимая руки и касаясь ими чёрного потолка. Пальцы почему-то потонули в его поверхности, их на мгновение пронзил ледяной холод. Фаб скорее почувствовал, чем увидел, что его ладони посерели. Теперь в них не было цвета. «Ну вот», - прикусил губу он, - «А так хорошо всё начиналось». Он стряхнул серость со своих ладоней и она сразу растеклась по стенам. В углу кто-то испуганно пискнул.
Презрительно покривив губы, Фабиано сделал несколько шагов к дереву. Оно чем-то неудержимо влекло его. Полупрозрачные ладони легли на потемневшую, шершавую кору, сразу нагреваясь.
«Я такой же как оно», - определил для себя Арронакс. - «Поглотитель».
И всё же, он пришел сюда не за этим. В глубине дерева было дупло. Ему пришлось сесть на корточки и сильно вытянуть руку, чтобы достать до его содержимого. Там, внутри, был сучок. Прижав его - острый выступ рассек палец и Фабиано поморщился, ощущая, как ещё одна капелька жизни вытекает из него вместе с кровью - он вытащил руку, по наитию поднимая глаза вверх.
Дерево изменилось. Теперь с ветвей его свисали полупрозрачные шарики, сотни полупрозрачных шариков, внутри которых что-то тускло сияло, то вспыхивая, то снова затухая. Все они светились разным цветом: что-то красным, что-то зеленым, что-то черным.
Только взглянув на них, Фабиано понял - это было то, что он искал.
Тени сгустились в углах, но он не обратил на них внимания. Загадка требовала себя разрешить и зову её противиться было невозможно. Он и не хотел.
Он должен был сложить из этих шариков знание.
Отредактировано Théodore Boissier (2017-01-15 09:56:11)