randell bletchley [рэнделл блетчли] 30 y.o., pb.
Угол рта разрезает щеку, как нож, хохот наполняет легкие черным дымом. Смех пенится у Рэнделла на губах - пена красная, обжигает солью язвы на внутренней стороне щек. Заклинания освещают перекошенное улыбкой лицо - он бросается под них, один против троих, один против всех теней этой ночи: ему все равно недостаточно (никогда не будет достаточно). Рэнделл захлебывается восторгом, едва-едва ускользнув от выпада нападающего: «только посмотрите, из меня течет не кровь, а клюквенный сок».
Рэнделл - деструктивный элемент, расшатывающий боевые операции изнутри, вирус, подтачивающий стройную простоту плана.  Рэнделл становится частью хаоса, его изнашивающимся, недолговечным, задыхающимся носителем. Только беспорядок может нанести еще больше ущерба, чем спланированная жестокость. После Нурменгарда боль навсегда остается внутри его смеха - подтачивающая, сводящая с ума червоточина. С каждым днем она становится все больше и больше, Рэнделл же объявляет себя ее придворным актером и торжествующе приветствует ее появление. Рэнделл находит обезображенные войной лица и обезображивает еще сильнее, превращая смерть в маску фигляра, карточного шута.
Рэнделл - посаженный на поводок бешеный пес, которого не успокоят ни окрики, ни удары, ни строгий ошейник. Сколько времени должно пройти прежде, чем он его перекусит? Рэнделл срывается, не слышит приказы: ему безразличны лозунги, (само)разрушение становится его единственным покровителем. Он нападет на всех, до кого сможет дотянуться отравленной пастью, а позже, когда он, наконец, выдохнется, его сбросят в одну из могил.
— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — —fc jesse eisenberg peter mark kendall
nb Рэнделл - бывший член отряда «Todessturm», оказавшийся в Нурменгарде за предательство и измену. Пытки, боль и заключения довели его до сумасшествия - Рэнделл доводит до сумасшествия всех, кто попадается ему в бою.

hédi horváth [хэди хорват] 25 y.o., hb.
Хэди пытается играть в войну милосердную, справедливую, устанавливая для себя ряд строгих правил: не нападать на раненых, отпускать раскаявшихся, защищать всех, кого защитить еще можно. Пожертвовать всем ради слабых, отомстить за тех, кого не удалось спасти.  Не тюрьма вынуждает ее начать рисковать собственной жизнью - она сама всеми силами стремится ее отдать, уйти посмертно воспетой мученицей.
Хэди всеми силами старается удержаться на той стороне, где еще может узнать собственное отражение, где еще может найти насилию оправдание. До Нурменгарда она боялась, что ей не удастся его избежать: они прятались, выпускали газету, комбинируя статистику смертей и храбрые революционные лозунги. Хэди с самого начала знает, чем все должно закончиться: слишком наивно, чтобы это могло продолжаться чуть дольше, слишком глупо, чтобы их не смогли найти. Хэди знает наперед, что стоит в одном шаге он минного поля, но не может - не хочет остановиться.
Каждая лишняя, ненужная, бесполезная смерть - осколок, который Хэди загоняет себе под кожу. Она закрывает спиной огонь, пока все жители не покинут погибающий дом, накрывает пожар ладонями, надеясь задержать его хоть на минуту; пожар не останавливается, но тянет ее вслед за собой. Хэди пытается собрать полуразрушенные улицы из обломков камня и костяной пыли, но скотч и клей не удерживают руины вместе: ее кукольные декорации падают, хороня под собой случайных прохожих.
— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — —fc holliday grainger imogen poots
nb После захвата немецкого министерства магии Гриндевальдом Хэди с группой волшебников непродолжительное время нелегально выпускали оппозиционную газету, за что и оказались в тюрьме.

elsa mansard [эльза мансар] 28 y.o., hb.
Эльза превращает чужие дома в руины, чтобы на осыпающихся стенах успеть начертить мелом: свобода, возмездие, революция. Лозунги скалятся криком — «будьте жестокими!» — она распарывает их от края до края, заливая полости доверху трупным ядом. Эльза знает им цену: она куда выше, чем спасенная жизнь. Лозунги живут дольше, чем любой из волшебников — они зовут за себя убивать (умирать), а Эльза зовет вместе с ними. Она готова снять для людей с неба солнце и подарить им его вместо огня: пусть люди слепнут от жара и блеска настоящей победы. Эльза идет на войну не для них — она идет за свободу, возмездие, революцию, справедливость. Вместо волшебников для нее здесь расставлены маленькие игрушечные солдаты.
Брат Эльзы — герой. Она не застает его возвращения, но в шесть лет отрезает волосы садовыми ножницами, заявляя матери, что, как и брат, хочет погибнуть на фронте. Сейчас волосы у нее длинные, грязные, спутанные, а этими же садовыми ножницами она смогла бы выкопать яму для тела убитого друга. Эльза с детства мечтает стать такой же, как брат, но, кажется, только сейчас ей удается по-настоящему на него походить.
Брат Эльзы — герой. Эльзу бросают в тюрьму, как шпионку Resistance, но Эльза и сама, кажется, сбежала бы убивать на улицы от террора их дипломатии, компромиссов и лжи. Она тоже (теперь) героиня: солнечный ветер, стягивающий кожу с лиц, огненные цветы, обнимающие запястья убитых и павших. Эльза воспоет их в последней песне, как героев, призванных к смерти свободой: их подвиг не будет забыт, а вот лица — едва ли вспомнят.
— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — —fc mélanie laurent
nb Эльза - бывшая шпионка Resistance, внедренная в норвежское министерство магии после начала войны. Ее вычислили нескоро, лишь по случайности, но она, кажется, и без того готова была начать другую войну.

isaac krum [исаак крам] 40 y.o., pb.
Исаак — пережиток (уже) прошлого, эволюция, повёрнутая вспять, торжество официального костюма; до того, как Гриндевальд подобрался к соседним странам, Крам размеренно перетекал из одного министерского кресла в другое, удобно располагаясь в нишах, зарезервированных для магов по праву рождения и наследованной фамилии. Исаак совершал одни и те же ежедневные ритуалы, пока война не отобрала его зубную щётку, пока тлеющий уголёк не прожёг его любимую мантию, пока прежние размеренные будни не оказались съедены необходимостью покориться. Крам — удивительная трансформация: весь свой приспособленческий потенциал, что он тратил раньше на вежливые улыбки, выгодные переговоры и сглаживание углов, он обращает против самого себя: углы затачивает, словом пытается проделать парочку брешей, а улыбкой давится.
От болгарского министерства требовалось формальное соглашение, вежливый и бескровный кивок; многие склоняют головы и пропускают в свою постель гонцов войны, но под подушкой Исаака — нож. Крам убеждён: раз есть возможность лишиться всего в одну секунду, по мановению чужой раздосадованной руки, эту руку нужно отгрызть, а секунду уничтожить и подчинить. Исаак — зверство обсессии: ещё несколько трупов, и он вернётся к жене и детям, к приёмам и дипломатическим визитам; ещё парочка непростительных, и лучшие болгарские портные вновь снимут с него мерки. Исаак не понимает — с такими шрамами, как у него, больше нельзя улыбаться художнику, что нарисует его портрет по заказу ассоциации почётных магов Болгарии; с горой мёртвых тел, что отныне следует за ним неотступно, не втиснуться ни в одно — даже самое широкое — министерское кресло.
— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — —fc norman reedus
nb Исаак - один из немногочисленных участников группы, не угодивших в Нурменгард. Он не воюет за свою страну, министерство или мир - он воюет за возвращение роскоши, комфорта и удобств, безжалостно отказывая себе во всём этом присоединением к «Vergetlung».

harfang vennberg [харфанг веннберг] 40 y.o., hb.
Ночь изнашивается, в ней появляются дыры. Харфанг замирает в шаге от того, чтобы провалиться в одну из них, навсегда потерять равновесие, навсегда остаться на той стороне. Харфанг всматривается в темноту, как в собственное отражение, пытается использовать, приручить ее: вытягивает чернила, сплетает из них заклинания в проклятья, удавки, набрасываемые на шеи смертников. Харфанг пытается заручиться поддержкой теней, сделать их своими союзниками в этой борьбе, привести их к стенам врага, но они сами забирают его в заложниками, убаюкивают тихими песнями. В них они велят ему заменить светлое солнце черным и никогда не заканчивать эту войну.
Харфанг вытравливает из себя любой признак, намек на желание, отказывается от сна, от еды: лишения укрепляют и тело, и душу. Сотни лет назад он мог стать отшельником, столпником: у него звериное, высушенное лицо средневекового мистика, аскета, взявшего в руки нож и огненный меч. Харфанг - Савонарола, который знает: для того, чтобы победить безбожников, нужно отступиться от бога, для того, чтобы защитить одну жизнь, нужно уметь отнимать десятки и сотни. Он - проповедник, призывающий небесный огонь сойти на отравленный злом город, забрать отравленных злом детей, вытравить из пролетающих над ним птиц.
Для Харфанга больше нет черт, через которые невозможно было бы переступить: те, что были, сожжены и посыпаны пеплом. Он посылает людей на смерть, не тратя время на необходимые сожаления: это не трагедия, а необходимая жертва. Проповедник должен быть готов погибнуть вместе с зараженным и наказанным городом, чтобы страданием своим его преступления искупить.
— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — —fc gabriel mann volker bruch; лидер отряда
nb Харфанг не становится случайной жертвой - он сам ввязывается в объявленную войну, всеми силами выступая против захвата норвежского министерства магии. Харфанг теряет все: от должности главы отдела магического правопорядка до семьи, но изначально знает, на какие жертвы идет и чем за это придется платить.