|
О ПЕРСОНАЖЕ
статус крови: | школа: |
Sooner or later I’ll be a hater,
Sooner or later I’m killing again.
But all my failures, sooner or later,
You be the remorse of dying in vain.
[Lord of the Lost - Sooner or Later]
Фарфоровые куклы прекрасны, но слишком хрупки. Одно падение с небольшой высоты, и ваша куколка разбилась на мелкие кусочки. Светлые волосы рассыпались по холодному паркету, маленькие ручки изогнуты под неправильным углом. Остался лишь стержень.
Главное в любой кукле - это стержень. Не так ли, Пат?
I. Детство и юность.
Рождение второго ребёнка было неожиданностью для всего семейства фон Клюге. Герман фон Клюге всегда говорил, что хочет сына, наследника его огромного состояния, но он согласен передать всё имение и в девичьи руки. Лишь бы этот ребёнок был послушным и пошёл по его стопам – стал колдомедиком, добился огромных успехов и к сорока годам заработал первый миллион.
Когда через пять лет после рождения сына на свет появилась ещё и дочь, отец семейства нахмурился, но быстро смирился с тем, что теперь у него два ребёнка.
Через месяц юный, подающий большие надежды Пауль умер. Сорвался с лошади и сломал шею. Смерть пришла быстро, всего секунду назад мальчик сидел за спиной отца на гнедом жеребце, и вот он вскрикнул, падая на землю. За криком последовала тишина. Он умер, и Герман даже не успел остановиться, конь пробежал ещё несколько метров, оставив тело позади. Его малыш был мёртв.
Осталась только Патриция, которой не было и года. Брата она не помнила, а родители о нём почти не говорили.
Патриция сильно отличалась от брата. Он был тихим и спокойным, всегда слушался и на всё соглашался. Она была взбалмошной, отец прозвал её «заноза в заднице», и подчинения от неё было не дождаться.
Дочь богатых родителей с молодых ногтей отказывалась подчиняться правилам, а после окончания школы и вовсе вышла из-под контроля. Нет, мама, я не поеду работать во Францию, я ненавижу французский. Нет, папа, я не буду аврором, ведь они так часто гибнут по собственной глупости.
Да, мама, я пойду на работу в Министерство. Да, мама, буду работать с магглами. Ты не смеешь мне указывать, мама. Это моя жизнь, папа. Не понимаю, за что ты их так ненавидишь. Ну и что, что они отличаются от нас? Папа, это не значит, что их нужно убивать. Ты мне противен, папа.
Хорошо, папа, я уйду. Разве тебя волнует, с кем и где я буду жить?
II. Работа в Министерстве Магии.
Буквально через год после окончания Дурмштранга юная Патриция фон Клюге поступила на работу в Министерство Магии. Младший помощник старшего помощника, но какая разница? Желание наконец работать было превыше всего, как и желание вырваться из ставшего ненавистным родительского дома. Ещё несколько месяцев, которые показались девушке вечностью, родители терпели её и даже делали вид, что приняли её выбор, пока в один прекрасный день отец не сообщил, что договорился со знакомым в Министерстве о её переводе на более высокую должность. В ту ночь Пат сбежала из дома, с тех пор с родителями больше не общалась и избегала всяческих контактов, живя то у одной подруги, то у другой. Через год стала снимать квартиру недалеко от Министерства, ещё через год смогла выкупить её у собственника.
Ввиду упорства и готовности браться почти за любую, даже самую грязную работу, девушка быстро продвигалась по службе. Общительная, готовая помочь и выслушать, она всегда была окружена подругами, вечно слушала их щебетание о новых парнях, о войне, о том, как они боятся за себя и своих близких. Войны Пат не боялась, считая, что ей нечего терять. Даже когда девушка узнала, что отец погиб от руки радикала, а мать осталась в огромном семейном поместье одна, Патриция не позволила страху сломить её, уйдя с головой в работу. Новое дело, ещё одно дело, ещё одно. Какой-то идиот заколдовал мусорные баки в маггловском районе, другой начал продавать защитные амулеты, от которых владелец мог погибнуть. Пат почти не появлялась в своей крошечной квартирке, все развлечения отошли на второй план. Всё, кроме одного, что и развлечением сложно назвать.
Себастиан Крайт. Ей 22, ему 25, и это похоже на сюжет бульварного романа, разница лишь в том, что Крайт отверг её. Столько попыток, пришлось даже полюбить квиддич, чтобы обсуждать с ним его любимую команду, но всё без толку. С самого начала ему было плевать, и через три месяца её заигрываний ничего не изменилось. Тихое «Мы не можем быть вместе, милая Патриция», - это всё, чего она добилась. Холодный, бесчувственный, наглый, чёртов Крайт. Да кому ты сдался? Тогда она ещё не знала, что через полгода он ворвётся в её жизнь и перевернет мир с ног на голову.
«Я знаю, какая ты на самом деле, Патриция. В глубине души ты ненавидишь их всех, – произнёс он при их новой встрече, даже не поприветствовав бывшую подругу, – Их рассказы ничего не значат для тебя, но самая большая их проблема в том, что они не знают о тебе абсолютно ничего. Зато я знаю».
В тот вечер она впервые оказалась в его квартире. Они сидели прямо на полу напротив камина, и он рассказывал запутанную историю своей семьи. Жар от огня был не в силах спасти девушку от холода, исходившего от пола, и в какой-то момент она прервала мужчину, сказав лишь одно слово: «Подушки». Себастиан смерил её злобным взглядом, но с тех самых пор он всегда приносил ей подушку, а со временем и сам начал предпочитать мягкий пух вместо ледяного паркета.
Их первый поцелуй был у того же камина, когда Пат вдруг расплакалась, говоря о своём отце, а Себастиан не смог придумать другого способа её успокоить. На утро, стоя перед зеркалом и рассматривая синяки на шее, она поняла, что находится во власти Крайта, и ей это нравится. Эта мысль пугала, но не переставала быть правдой.
Никогда не похожая на сказку жизнь делала жалкие попытки стать лучше, но выходило по-прежнему плохо. Даже появление в этой жизни Себастиана не могло этого исправить. Да, он определённо что-то изменил, но они всё ещё жили в мире, раздираемом на части войной. Если раньше Пат не обращала внимания на новости о новых смертях или делала вид, что её это не волнует, то теперь закрывать глаза на все ужасы было просто невозможно. Война забирала всё больше людей, даже магглы воевали между собой, но их глупые разборки не шли в сравнение с тем, что происходило в магическом Берлине. Каждому магу пришлось выбрать сторону, а те, кто пытался сохранить нейтралитет, в итоге всё равно сдавались. Лучше быть с кем-то, чем быть одному.
Патриция оставалась в стороне до последнего, считая, что ей нет места в этой войне, ни одна из организаций не привлекала её, а лишь пугала. Одни хотят уничтожить всех магглов, другие хотят уничтожить тех, кто хочет уничтожить магглов, третьи поддерживают первых.
В девушке давно умерла любовь к магглам, пропал интерес. Они оказались обычными, даже скучными. Все их достижения и близко не стояли с достижениями магов, они делали любую грязную работу руками. Все эти факторы расстроили девушку, но всё еще не были причиной для ненависти к магглам. Они всего лишь люди, пускай живут, лишь бы не мешали.
Когда старые школьные подруги стали зазывать её то в одну организацию, то в другую, Пат тактично отказалась.
Однажды ночью Себастиан вернулся домой и молча бросил рубашку в огонь, явно пытаясь что-то скрыть. Пат показалось, что на белоснежной ткани были багровые пятна, но она убедила себя, что это игра света. Лишь обнаружив на руке молодого человека неглубокие царапины, она поняла, что ей не показалось. Он отказался отвечать на её вопросы, притянул её к себе и упорно молчал, как бы она не пыталась его разговорить.
Это повторялось несколько ночей подряд. Кровь на его одежде, незначительные телесные повреждения, пустой взгляд, молчание. Перебрав все возможные и даже самые странные варианты, Пат пришла к выводу, что он вступил в ряды сторонников Гриндевальда и делает что-то по его просьбам. На все вопросы он отвечал односложно, и вскоре Пат перестала спрашивать, зная, что пройдёт какое-то время, и он сам всё расскажет, что и произошло через пару дней. Он почти заснул на диване, положив голову на колени девушки, но резко распахнул глаза и схватил Пат за руку.
– Ты должна быть со мной, Пат, – произнёс он, прижав руку девушки к своей груди.
– Я с тобой, – в недоумении ответила она.
– В Тодессшутрм. Ты должна быть там со мной. Это то, чего ты всегда хотела, малышка.
– Они убивают магглов. Ты…, – её голос сорвался, немой вопрос повис в воздухе.
– Да, я тоже это делаю. Они не заслуживают жизни, а нам больше не нужно скрываться. Пришла пора изменить мир, куколка, ведь он принадлежит нам, а не магглам.
Пат отвернулась и закрыла рот свободной рукой, чтобы он не услышал всхлип, предательски сорвавшийся с губ. Себастиан долго смотрел на неё, а затем встал и ушёл. Этой ночью он не вернулся домой.
Когда днём Себастиан, найдя Пат в Министерстве, заявил, что не может быть с человеком, который не поддерживает его убеждения, и ушёл, перед этим швырнув чернильницу со стола Патриции в стену, девушка всё равно не пожелала вступить в Тодессшутрм. Глядя на черное пятно, расплывшееся по стене, девушка подумала, что эта чёртова организация тоже похожа на пятно, только цвет у него другой – кроваво-красный. Оно растекается по карте мира, накрывая одну страну за другой, унося всё новые жизни. Нет, она не станет частью этого, даже если это значит, что придётся потерять Себастиана.
Уходя, Крайт забрал у неё последние силы и желание бороться, отстаивать своё мнение. Будь что будет. Если завтра её убьют радикалы, то такова её судьба.
III. Вступление в Todessturm.
Месяц прошёл как в тумане. Похожие одно на другое дела, выезды, одинаковые проблемы, одинаковые люди. Ничто не привлекало внимания, мир будто стал черно-белым. Дом – работа – дом. Друзей у неё не осталось, Себастиан работает в другом департаменте, они и раньше не пересекались на работе. Да и какой смысл вспоминать про этого человека, если он сказал, что больше не нуждается в ней?
Казалось, что жизнь всегда будет такой. Монотонной, до безумия скучной, без запоминающихся моментов.
В один день всё резко изменилось.
Очередной вызов, очередная семья, напуганная магией. Разница лишь в том, что за прошедший месяц магглы стали противны Пат до такой степени, что та хотела сменить работу, лишь бы не пересекаться с ними, не видеть их и даже не думать о них. Ещё утром она решила, что пора увольняться, но стоило съездить на последний вызов, чтобы закрыть все дела и не взваливать их на плечи другого сотрудника. Никому сейчас не нужна лишняя работа, особенно работа с магглами. В Министерстве их ненавидит чуть ли не каждый сотрудник, странно, что с ними до сих пор кто-то работает.
Пострадавшая семья оказалась на редкость упорной и не хотела рассказывать, что именно произошло. Естественно, можно стереть им память без разбора, но сложно предсказать, каковыми будут последствия такого действия. Они станут безумцами, «овощами», да кем угодно, но точно не будут нормальными.
Чувствуя, что больше не может контролировать свой гнев, Пат сбила отца семейства с ног взмахом палочки. Ещё один взмах, невербальное режущее заклинание, и из раны на шее мужчины брызнула кровь, горячие капли попали на лицо девушки. Где-то поблизости закричал ребёнок. Патриция запрокинула голову и громко рассмеялась. Как давно она ждала подходящего момента! Она одна, рядом ни одного сотрудника Министерства, а это значит, что она может делать что душе угодно.
Мать утащила троих детей в гостиную и спряталась с ними за диваном. Плохое укрытие, когда твои дети плачут так, что их слышно на другом конце улицы. Перегнувшись через спинку дивана, девушка широко улыбнулась и схватила одного из малышей за руку.
– Прошу, не трогайте его, умоляю! – закричала женщина, пытаясь оттащить сына.
– Не волнуйся, милая, – с ухмылкой тихо ответила Патриция, – Это будет быстро.
Кончик палочки уперся в шею ребёнка, Пат прошептала заклинание, и тот затих. Голова опустилась на грудь, ноги подогнулись, и мальчик упал к ногам матери. Пат сама не знала, почему подарила ему и остальным детям быструю смерть от Авады, видимо, ей просто не хватило сил на то, чтобы причинить ребёнку боль. Смерть от Авады – это не больно, хоть никто и не может этого подтвердить, никто не выжил после этого заклинания.
С матерью же, которая была в такой истерике, что была согласна на всё, можно было поразвлечься. У неё такое милое личико, что будет, если разукрасить его парочкой глубоких ран?
Лишь когда жертва затихла, Пат остановилась. Кровь на светлых обоях, на потолке, лужи на полу, брызги попали на одежду и лицо девушки, но это её не волновало, а даже веселило.
Осознание того, что она сделала, пришло слишком быстро. Даже не задумываясь о том, где она окажется, Патриция аппартировала.
В квартиру Себастиана Крайта, мозг инстинктивно подумал именно о нём, о его квартире на окраине и о ставшим родным месте около камина. Плевать, что они больше не вместе. Только он может ей помочь.
– Пат?
Моргнув, девушка в ужасе сделала шаг назад. Небольшой промах, и она бы оказалась прямо в камине, пламя почти касалось её тела. Палочка выскользнула из мокрой от крови руки, девушка опустилась на пол и закрыла лицо руками. Горячие слёзы смешались с кровью на её лице и потекли по шее, оставляя белые дорожки на ставшей багровой от крови коже.
Когда Себастиан схватил её за руки и заглянул ей в глаза, девушка наконец поняла, что без разрешения вторглась в его квартиру.
– Я не должна была приходить, но мне больше некуда идти, Басти.
– Сколько их было?
– Пять.
– Я знал, что ты сделаешь это, куколка. Это желание всегда было в твоей голове, но ты не решалась его осуществить. Недолгое расставание со мной пошло на пользу, не так ли? Знаю, тебе понравилось.
Они всю ночь просидели у камина, даже не заметив, как потух огонь. Он говорил об организации, где её давно ждут, ведь она такой ценный сотрудник с доступом к реестрам магглов Берлина, она почти дослужилась до заместителя департамента, и у неё всё впереди. Она может взять его фамилию для прикрытия, если не хочет, чтобы кто-то из близких узнал о содеянном. Потом ей не нужно будет скрываться. В нужных кругах ей будут только рады.
Под утро Патриция заснула в объятьях Себастиана и сквозь сон услышала вопрос:
– Ты будешь со мной, куколка?
– Да.
Днём Басти попытался вытащить её на встречу с каким-то очень важным, по его словам, человеком, но девушка отказалась. Она сама не знала, в чём причина, но ей резко захотелось увидеть мать. Женщину, с которой она не общалась уже несколько лет, не отвечала на письма, приходившие на работу, и всячески скрывала своё место жительства, чтобы мать не могла найти её.
Эрна фон Клюге по-прежнему жила в семейном поместье за городом, но её жизнь превратилась в жалкое существование после смерти мужа. Огромный дом, в котором, помимо неё, лишь парочка домовых эльфов. Дочь не приезжала ни разу, её не было даже на похоронах Германа (на самом деле, была, но пряталась за деревьями, чтобы её никто не видел). Женщине казалось, что печаль и тоска по дочери сменились ненавистью, но материнское сердце не может разлюбить ребёнка, какие бы поступки он не совершил.
Когда бледная и сильно похудевшая с момента их последней встречи Патриция появилась на пороге дома, Эрна с трудом удержалась, чтобы не броситься дочери на шею и не зарыдать. Вся буря эмоций была скрыта за едва заметной улыбкой, но Пат удалось разглядеть печаль в её глазах.
Мать спросила, зачем та пришла спустя столько лет, и этот вопрос отдался болью в груди. Пат и сама не знала, зачем пришла. Возможно, чтобы окончательно попрощаться. Или чтобы признаться в убийстве, ведь она не могла держать это в себе, и ей всё ещё казалось, что мать поймёт её. Ни того, ни другого она не сделала.
После долгого молчания с губ девушки сорвалась лишь одна фраза, после которой она развернулась и ушла, чтобы никогда не вернуться.
«Надеюсь, теперь ты мной гордишься, ведь я наконец совершила то, о чём он всегда мечтал».
навыки:
– владеет базовыми заклинаниями;
– сильна в защитных заклинаниях и тёмных искусствах;
– умеет вызывать телесного патронуса;
– проницательность;
– обладает доступом к реестру магглов Берлина.
ДОПОЛНИТЕЛЬНО
Белинда Яксли.
Этим вечером я не могу спать. Тишина, которую нарушает только моё дыхание, душит, чувствую себя птицей в клетке, и из этой клетки нет выхода. Лишь большое окно, в которое я могу смотреть, но не могу его открыть и вырваться наружу.
Закрываю книгу, потому что за час прочитала всего пару строчек. Мыслями постоянно переношусь в прошлое. Мы с Тэдди на огромной скорости скачем на лошадях по полю, он смеётся, но я едва слышу его смех из-за шума ветра в ушах. Вот мы доезжаем до обрыва и резко останавливаемся. Далеко-далеко под ногами воды реки бьются о камень. Мне всего 15 лет, ему 13, и мы свободны, словно дикие птицы. Он говорит, что жара просто невыносима, предлагает искупаться. Когда я напоминаю, что не умею плавать, он зовёт меня трусихой. Нет, братец, я не трусиха. Привязываю коня к дереву и с разбега прыгаю с обрыва.
Куда же исчезла моя свобода? Я заперта в этом поместье навсегда, до самой смерти. Порой мне кажется, что смерть наступит скоро. Я сойду с ума от одиночества и задохнусь от нехватки воздуха.
Что стало с моим братом? Он ушёл от нас в свои шестнадцать лет, и больше я его не видела. Иногда получала письма, но до поместья Яксли они не доходят, или он просто перестал писать. Вернись ко мне, Тэдди. Прошу тебя, вернись.
Даже во сне счастливое прошлое преследует мня. Обрывки воспоминаний, смех брата, пение матери, запах, стоящий в лесу после грозы, хриплое дыхание, которого в моём сне быть не должно.
Открываю глаза и встречаюсь взглядом с человеком, из-за которого теперь живу в столь прекрасной клетке. Он сидит на коленях около моей кровати и смотрит на меня, не отрываясь. В его глазах столько боли, что какая-то часть меня хочет обнять его и успокоить, пока до меня наконец не доходит, от чего его лицо так блестит в лунном свете. Кровь, она покрывает почти всё его лицо, стекает с подбородка, капает на пол, окрашивая светлый ковёр в багровый цвет. Не успев зажать рот рукой, я вскрикиваю и инстинктивно отодвигаюсь, но он протягивает ко мне руки.
– Ты нужна мне, Линда. Прямо сейчас. Помоги мне, – его голос тихий, но он заполняет всё пространство в комнате.
– Да, Рембрандт, да.
И вновь какая-то часть меня рвётся на помощь к этому человеку, он явно нуждается в помощи, и я сама не замечаю, как спускаюсь с кровати на пол и обнимаю его. Он обнимает меня в ответ, зарывается лицом мне в волосы и ещё долго молчит. Чувствую, как кровь с его лица попадает мне на шею, остаётся на волосах. Меня трясёт от страха, но я знаю, что не должна подавать виду. Не сейчас.
Когда он отстраняется, замечаю, что он морщится при каждом движении. Смотрю на его рубашку, в голове мелькает мысль, что раньше она, вероятно была белой, но сейчас она покрыта свежей кровью, и кровь продолжает течь из нескольких ран на его груди.
– Ты ранен, – дрожащим голосом произношу я, отодвигая воротник его рубашки, чтобы получше разглядеть порез на ключице.
– Оставь это, – он хватает меня за запястье, но не отодвигает мою руку.
– Ты можешь умереть.
Я так часто лечила царапины и порезы брата, лечащие заклинания получались у меня лучше всех, не считая защитных. С несколькими ранами на теле Рембрандта я бы справилась за десять минут, даже не расстёгивая рубашку, но что-то подсказывает мне, что, помимо порезов, на его теле ещё огромное множество повреждений, которые он скрывает. Он молча смотрит на меня, когда я дрожащими пальцами расстёгиваю верхние пуговицы его рубашки. Большинство порезов сосредоточено в верхней части его тела, ближе к шее, я бы сказала, даже слишком близко. На его шее пульсирует сонная артерия, и я с ужасом представляю, что бы произошло, коснись заклинание этой самой важной артерии в человеческом теле. Он бы никогда не вернулся домой живым, от таких ран не спасёт ни одно лечащее заклинание.
Он вздрагивает от прикосновения моих пальцев, но я не обращаю внимания. Во мне проснулся давно, казалось бы, уснувший мёртвым сном колдомедик, и я не успокаиваюсь, пока все раны, свежие или плохо зажившие, не исчезают с его груди. К сожалению, я не могу убрать шрамы, а их на его теле несколько десятков, если не сотен. Маленькие, большие, с рваными краями, идеально прямые, неровные, похожие на странные фигуры. Кто же сделал это тобой, Рембрандт Яксли?
Он едва заметно улыбается и ложится на пол, положив голову мне на колени. Провожу перепачканной в уже засохшей крови рукой по его светлым волосам и не перестаю перебирать их во время его рассказа. Он отвечает на все мои незаданные, но висящие в воздухе вопросы. Он Пожиратель Смерти, работает на Тёмного Лорда уже несколько лет, и все следы на его теле оставили те, кого он убил. От его рассказов моё сердце сжимается, разум так и кричит о том, что надо бежать, но я не могу и не уверена, что действительно хочу этого. Я понимаю, что он нуждается во мне и, вероятно, нуждался с самой нашей свадьбы. Не знаю, почему не подошла к нему раньше, я ведь столько раз замечала, что он возвращается домой в ужасном состоянии. Я могла помочь ему, но не сделала этого. Какой же дурой я была.
Я прошу его рассказать мне всё, абсолютно всё о его работе, но он говорит, что не хочет пугать меня кровавыми подробностями и количеством его жертв, давно перевалившим за сотню. Я вновь начинаю дрожать от страха от одной только мысли о том, скольких людей убил человек, сейчас сжимающий мою руку.
В голове стремительно проносится мысль, больше похожая на не подтверждённую фактами догадку. Мой отец тоже это делает. Многие члены чистокровных семей это делают. Это у нас в крови. Я не делаю это лишь потому, что я девушка. Так чем же мой муж отличается от них? Ничем. Он, как и они, убивает людей по приказу человека, мечтающего о мировом господстве. Он боится, как и все остальные приспешники Лорда. Он может умереть, потому что он всего лишь пешка в этой глупой войне, в которой не будет победителя. Человек, строящий свою империю на крови, вовсе не победитель. Он проигравший, раз не смог найти других методов захватить власть. Зло предлагает своему приверженцу столько методов: ложь, клевета, жестокие политические игры, но все всегда выбирают последний метод – войну и убийства. Поддерживаю ли я Тёмного Лорда? Нет, и никогда не буду поддерживать, он сошёл с ума и пытается свести с ума всех, кто вокруг него, включая моего мужа.
Мой муж отличается от других Пожирателей лишь в одном. Большинство Пожирателей одиночки, они либо никогда не имели семьи, либо потеряли её. У моего мужа есть я, и я никуда не уйду.
Он заканчивает говорить о работе и переходит к рассказу о себе. Оказывается, он любит домашнюю выпечку и игру на фортепиано. Сам не играет, но любит слушать, как играют другие. Выдавая всё больше подробностей о себе, он начинает дрожать, и я обвиваю его руками, прячу лицо у него на груди. Он кладёт подбородок на мою макушку и продолжает говорить. Затем говорю я. Он смеётся, узнав, что я не умею плавать и боюсь глубины, но однажды прыгнула в реку с обрыва, чтобы доказать брату, что могу это сделать. Опускаю подробности о том, что чуть не захлебнулась, и Тэд вытаскивал меня на берег в полубессознательном состоянии. Громкий, зарождающийся в глубине груди, смех Брандта мне нравится, и я ставлю перед собой цель смешить его или вызывать у него улыбку как можно чаще.
– Сыграть тебе? – эта спонтанная идея почему-то кажется подходящей для этого утра, приход которого я и не заметила. Я давно заметила пыльное фортепиано в одном из залов, к нему явно давно не притрагивались, и я надеюсь, что оно не расстроено.
– Конечно, – отвечает он и встаёт, протягивая мне руку.
Никогда не говорила об этом родителям и не думаю, что стоит говорить об этом мужу, но существует единственная причина, по которой можно и стоит любить магглов – их классическая музыка. Наши композиторы никогда не достигнут таких высот, каких достиг тот же Бах.
К моему удивлению, фортепиано в идеальном состоянии, будто на нём кто-то играл, следил за ним и относился к нему с большой любовью. Когда первые звуки Лунной сонаты Бетховена наполняют комнату, он наклоняется ко мне, целует меня в щеку и усмехается.
– Не знал, что-то кто, помимо меня, любит Бетховена. Думал, моя чистокровная жена на дух не переносит маггловские творения.
– Думала, мой чистокровный муж тоже их не переносит и не знает о существовании сонат Бетховена.
Он садится на пол, прислоняется к моей ноге и запрокидывает голову, наблюдая за движениями моих рук. После нескольких сонат он закрывает глаза и, кажется, засыпает. Я не хочу его будить, хоть и сама хочу спать, и ещё долго сижу, наигрывая мелодии пальцем одной руки, а второй перебираю его волосы. Никогда бы не подумала, что за одну ночь можно узнать человека настолько, чтобы научиться ему доверять и открыть ему самые сокровенные мечты и секреты. Но разве не этого я так долго хотела?
Отредактировано Patricia Krait (2017-02-20 09:02:04)
